Форум » "Джек Потрошитель" » Эпизод 16. «К барьеру мистер Сатклифф» » Ответить

Эпизод 16. «К барьеру мистер Сатклифф»

Undertaker: Действующие лица: Уильям Ти Спирс, Грелль Сатклифф Место: Кабинет Ти Спирса, Организация "Несущие Смерть" Суть: Вернувшись в стены родной организации мистер Ти Спирс приглашает в кабинет Грелля Сатклиффа для беседы (допроса). Начальнику не дает покоя алый волос. Является смысловым продолжением эпизодов № 4 и 7

Ответов - 17

Grell Sutkliff: Планы, они имеют крайне дурное свойство, разваливаться, едва начавшись, особенно если их обсуждение занимало у «планировщиков» довольно продолжительное время, и они успели оговорить все самые мелкие детали. На удачу Нокса и Сатклиффа, их план был исполнен лишь наполовину, довольно значительную, ведь Рональду удалось уйти к своей визави, до того, как их уютный мирок был посещен «суровой немезидой» в лице личной секретарши Уильяма Ти Спирса. Не то чтобы Грелль не хотел видеть своего шефа, чья страстная любовь к работе была притчей во языцах, нет. Просто он не успел дописать последний отчет, который шеф должен был проверить лично, как всякий последний отчет за последний день недели любого месяца и года. «Там такая скука, смерть от продолжительной болезни. Чахотка. Нет ни злого гения, только плачущие родственники, сам «счастливец», да всякие размышления. И о чем, спрашивается, я должен написать? Мистер Гаррисон умер от чахотки во столько то, подле него находились его жена, три дочери и сын, на их лицах застыла печаль… Нет, ему подавай подробности, о том, как я вошел, с какого угла расколол его душу, чтобы вырвать пленку смерти, видели ли меня окружающие? Какой длины была пленка, как быстро мне удалось ее собрать?» Писательский талант мужчины был на пределе, поэтому отчет был дописан, в сущности за пару минут, простыми сухими фразами о последний мгновениях жизни старого главы почтенного семейства. Секретарь, под стать шефу была худенькой и неприметной мисс с строгим и отчасти суровым выражением лица. Она даже и не подумала выйти, просто стала ждать, когда подчиненный ее шефа, изволит подняться и пойти за ней. «Что-то не нравится мне блеск ее глаз. Раньше в них можно было бы прочесть плохо скрываемое презрение к моей особе. А теперь, мне кажется, что она чем-то обрадована. А если уж наша «миссис Спирс» рада, то у меня неприятности. Возможно это связано с…» Странная утренняя обстановка, отсутствие Уильяма в первой половине дня, тишина – было крайне дурным знаком. Игра должна была закончится, аловолосый шинигами знал это на перед, но не собирался пересдавать партию так скоро. Не в этот раз… «Ронни уже в пути, его не остановить даже ветру, а маленькая дуэнья ни за что не расскажет о визите. Он спасет и мою шкуру тоже. Надо будет все же отдать ему деньги за его дар нашей милой влюбленной мышке.» Грелль был удивительно спокоен, без излишних слов он направился за немезидой в зал суда, то есть в кабинет шефа, наиграно перелистывая листы, он делал акцент на своих промахах, стараясь ничем не выдать своего истинного настроения. Дверь открылась и он предстал перед личным судьей с очень тяжелым взором светло-зеленых очей. - Уилли, ты меня звал?! Робко произнес аловолосый мужчина, смотря на Ти Спирса, а ведь когда-то они учились на одном курсе, и вот он прогресс, умники руководят прожигателями жизни.

William T. Spears: В свете последних событий было более чем логично первым вызвать на беседу (допрос?) именно Грелля Сатклиффа, а Уильям Т. Спирс был человеком, следующим логике. Логика, разум, факты, вот то, что обычно определяло выбор начальника лондонского департамента ОНС, однако, это не значило, что ему никогда не мешали и другие отвлекающие факторы во время принятия решения. Ну не верил он, что это может быть Грелль! Но эта уверенность, точнее, это желание поверить в непричастность «Алого», было совершенно иррациональным, и как бы сильно Спирс не желал вычеркнуть диспетчера Сатклиффа из списка подозреваемых, сделать он это не мог. Все иррациональное, когда либо сталкивающееся о броню Уильяма, сделанного из чистого рационализма, безжалостно уничтожалось и отправлялось в небытие. И даже если бы он закрыл глаза на то, что Сатклифф подходил под подозреваемого по времени совершения убийств, если вычеркнуть все остальные, не такие уже важные и вопиющие совпадения, красный волос… это было уже чем-то поистине вопиющим. «Даже если это не он, нужно, необходимо допросить и его. В первую очередь его! Именно, Легендарный был совершенно прав, нужно принимать во внимание все улики и без крайней необходимости не вычеркивать из списка подозреваемых ни одного из четырех жнецов. И с чего я вообще решил, что хорошо знаю своих подчиненных? Способен ли кто-то из тех, кого ты знаешь, на серийные убийства? Разве можно сказать этого наверняка? Конечно же, нет. Тем более, не имеет значения то, что убийц может оказаться двое или даже трое, по всей вероятности один из них – жнец из моего департамента, и мне нужно выяснить кто именно. Это – моя работа». Последняя нота, на которой закончил свой мысленный монолог Уильям, заставила начальника встрепенуться: это его обязанность, его работа, которая должна быть выполнена безупречно, без влияния каких-то не относящихся к делу личных переживаний. - Вызовите ко мне диспетчера Сатклиффа, пожалуйста, - сухо и далеко не просяще приказал Спирс своей секретарше. В начале, когда он занял кресло начальника департамента, Уильям думал заменить секретаршу на мужчину-секретаря по нескольким причинам. Во-первых, при необходимости мужчину можно отсчитать намного более резко, чем женщину, во-вторых, была бы меньше вероятность глупых слухов, которые обычно плетутся в офисах всех времен и типов. Однако, до этого дня ни разу не был найден повод скомпрометировать Уильяма Т. Спирса, к тому же эта миссис справлялась со своими обязанностями довольно сносно. Пока женщина шла выполнять поручение, Уильям постарался привести в порядок свой рабочий стол - действо, которое он выполнял по двадцать раз в день. Стол наполнялся отчетами и бумагами разного происхождения быстрее, чем Спирс успевал за этим проследить, поэтому у опрятного и педантичного Спирса всегда был лишний повод нервничать. Как раз в то время, когда он привел стол в надлежащее состояние, еще один «повод понервничать» вошел в кабинет, даже не удосужившись постучать в дверь. - Разумеется, звал, Сатклифф. Я бы пригласил Вас войти, но Вы уже сделали это, не дождавшись разрешения, - не пытаясь скрыть недовольство, сообщил мужчина. В иной раз он бы просто махнул на невоспитанность аловолосого рукой, но сегодня и другая причина добавилась к его обычной любви к хорошему тону. - Что это у Вас в руках? Только не говорите, что отчет, - с подозрением сузив глаза, отвлекся Спирс. «Небось о деле с прошлого месяца».

Grell Sutkliff: Сатклифф с выражением сожаления прошел в кабинет начальника, который еще совсем не давно звался просто «Уилли», учился с ним на одном потоке и был ему почти товарищем, впрочем, последнее стало таковым после совместного дела, до сего события аловолосый мужчина и вовсе не различал своих сокурсников. Они казались ему слишком статичными. Некоторые старались подчеркнуть свой вид чем-либо броским, например, одеть оранжевый галстук, но при этом вели себя не естественно, их «яркость» казалась жнецу показной, а другие и вовсе «сливались» с толпой. Впрочем и те и другие, смотрели на Грелля «с высока», а он не особо по этому поводу горевал, пускай хоть свое самолюбие потешат за его счет. Сам Сатклифф не старался быть тем, кем не являлся или подражать кому-то, равно как и обзаводится «товарищами по интересам». Он ходил в простой черной форме, никогда не приукрашивал свой внешний вид, зачем? Он и так прекрасно знал, что ярок и единственен в своем роде. Он не любил «существовать» выполняя указанный в правилах алгоритм действий, это убивало в нем «вольного художника». Работа, по мнению, аловолосого должна была приносить не только результат для достопочтенной организации, но и удовольствие ему самому, этакую компенсацию за труды, в противном случае какой в ней смысл. Вот скажите на милость, какая по сути разница с какой там стороны стоял жнец при заборе пленки? Гораздо любопытнее красочно описать смерть «клиента», рассказать в отчете как душа выходила из тела, как стекленели глаза, и оболочка становилось пустой, а уж если он был убит насильственно, то тут можно было бы прописать все действо от начала и до конца. И скажите на милость, зачем заполнять графу «видимости», если жнецы смерти с первого занятия учатся быть невидимками в мире смертных. Но нет, нет, нет, чертова форма утвержденная в лохматом году, не претерпевала изменений. Что до «товарищей» то как правило, жнецы смерти могут лишь быть подле друг друга не продолжительный срок времени, и отчасти пытаются в некотором роде «скопировать» интересы «друга», а потом устав друг от друга, да за вечность сие непременно может произойти, расходятся и сие приводит к трудностям в работе. «Не сталкиваться в коридоре, прятаться…» Зачем вообще тогда пытаться что-либо построить, если можно мирно веселится одно мгновение, а после разойтись к всеобщему удовольствию. Со стороны могло показаться, что Сатклифф душа любой вечеринки, так как он был общительным и что называется «блистал», а с другой при личном общении, аловолосый жнец держался ото всех на расстоянии «вытянутой руки». Уильям оказался интересным собеседником, что несколько удивило Грелля, искренне считающим себя аскетом. После их знаменательного «дежурства», Сатклифф сблизился и с другими, кого считал «толпой» и даже запомнил все их памятные даты, дабы поздравлять время от времени. После окончания, диспетчер был распределен в отделении организации Несущие Смерть в Лондоне, первоначально работа приносила удовлетворение, он описывал любое дело, со всеми подробностями, в то числе с какой стороны лежали кишки, если таковые у жертвы вытекали в следствии травмы. Но после, «однотипных» дел становилось все больше…. И Греллю не хотелось себя утруждать сим неблагодарным занятием. Описывать «сухо» он не любил, а на «драму» «смекалки» покойничка. А Ти Спирс, быстро пошел по «карьерной лестнице» и стал его шефом, к несчастью, бывший сокурсник появился «вовремя», когда Грелль полностью утратил интерес к работе, как таковой. И вот аловолосый мужчина плотно прикрыл за собою дверь, не желая придавать их разговору «огласки». Мисс Спирс, судя по ее виду, готова была внимать тому, что узнает из их беседы. - Бинго. Уилли, ты как никогда близок к истине. Ты сам поручил мне, дорогой мой шеф, проверять последний мой отчет за последний день недели. Посему…. Сатклифф медленной и уверенной походкой приближался к «алтарю начальника» и сел напротив. - Я тебе его принес. Папка с документами была торжественно положена на стол. Не важно, что отчет был не интересным из-за статиста, не важно, что мужчина потратил на него не больше времени, чем на то, чтобы выкурить одну трубку с опиумом. Все это не важно с тем, по какой причине драгоценный шеф явился на работу не вовремя.


William T. Spears: Если Грелль думал, что сделав то, чем обычно занимался только в самую последнюю очередь и самом крайнем случае (то есть – своими прямыми обязанностями), отведет от него подозрения и завоюет благосклонность шеф, то он очень и очень ошибался. Со стороны мистера Сатклиффа была крайне наивно предполагать, что его такой недалекий план сработает, а Алый был каким угодно, но только не наивным, уж Уильям это знал. За столько то лет их с Сатклиффом знакомства можно было достаточно детально изучить привычки и характер друг друга, даже если ты и не пытался сделать этого намеренно. Уильям не пытался. Он был хорошим начальником, примерным, однако узнать своих подчиненным хотя бы на дюйм ближе, чем это предусматривалось работой, Спирс никогда не пытался, уж лучше потратить это время на накапливающуюся в геометрической прогрессии работу, - думал он. Может, он был неправ, зато его отдел всегда выполнял план за неделю, месяц, год, даже если это означало, что добрую половину работы делал сам начальник отдела за счет сна и отдыха. Вот и сейчас, безмолвно, но не скрывая скептицизма во взгляде, Уильям взял у Грелля отчет и пролистав его перед его глазами, нашел в нем несколько минусов, однако промолчал. Давненько мистер Сатклифф не выполнял свою работу так близко к сносному, так что он решил, что недочеты исправит сам. Конечно, стоило отчитать подчиненного и отправить его переделывать отчет, в котором Грелль как всегда забыл несколько ключевых моментов, но так как душа действительно была скошена точно в срок, имя умершего было именно из того списка, который нужен, а пленка доставлена в архив вовремя, начальник решил сделать остальную работу сам, а причин дать выговор Греллю Сатклиффу найдется всегда. В этом и был весь Уильям, еще с академии он брал на себя всю работу, которая задавалась его группе, скажем, из четырех человек, давая остальным трем возможность бездельничать. Многие говорили, что он не выдержит и скоро выбьется из сил, а еще, что он так никогда ничего не добьется, но прошло время, и Спирс доказал, что начальником становится не только тот, кто скидывает работу на других, заявляя, что он таким образом «руководит». И дело не в том, что он любил работать, он просто любил, когда работа бывает выполнена надлежащим образом, а для этого лучше один раз сделать все самому, чем трижды послать по тому же поручению сатклиффов и ноксов. А вот по какой именно причине один из этих «сатклиффов», а именно Грелль Сатклифф, добровольно написал отчет с первого раза, могло лишь насторожить. Тем более, что стрелка под названием «Подозрение» и так уже указывало на него. Закрыв папку, Уильям отложил его в сторону. Сейчас Грелль имел все шансы напороться на неблагосклонность босса по другой, намного более важной причине, чем кое как выполненная работа. Когда взгляд пронзительно зеленых глаз Спирса устремился на Грелля, первый был настолько суров, что не будь начальник жнецов таким серьезным все время, красноволосый решил бы, что случилось нечто поистине страшное. - А Вы, вижу, как никогда близки к своим прямым обязанностям, - не удержался от колкости Уильям. Положив локти на свой просторный рабочий стол, начальник сцепил руки в замок. На самом деле мужчина не пытался выудить у Грелля информацию телепатическим путем и даже не собирался внушить ему муки совести пристальным взглядом. В действительности прямо в тот момент у Уильяма не было никакой конкретной цели. Все, что он делал, пытался выиграть время для того, чтобы разработать правильную тактику в беседе с проблематичным жнецом. И так как Уильям был неглупым, но все равно крайне прямолинейным человеком (не важно, что бывшим человеком), он просто пошел в лобовую. -Где Вы были сегодня утром, Грелль? Уверен, не за написанием отчета, потому что он занял у Вас не больше получаса. Утром, с восьми до десяти? А?

Grell Sutkliff: Папка с сухим отчетом была передана из рук в руки, шеф мгновенно открыл ее и погрузился в чтение. Время тянулось медленно, да так, что Грелль мог услышать дыхание маленькой миссис Спирс за дверью, и тиканье настенных часов. Причем дыхание любопытной женщины никак не попадало в такт равномерному постукиванию величайшему из изобретений человечества. Нервозности не было, в конце концов его алиби, как выразились бы сыщики, может быть подтверждено не только стариной Ронни, но и рядом других лиц. Позавчера у мужчины был выходной, а вчера он трудился на благо организации, отправляя пленки обывателей в архив и пытаясь не уснуть со скуки, когда же с работой было покончено, жнец в компании трех сотрудников направился в близлежащий бар «Корона и лошадь» и заказал себе пинту пива. Позже его коллеги удалились на верх в обществе дам, склонных к фривольному поведению, через четверть часа он заплатил за себя и товарищей и направился в Уатхолл-террас, один из голубчиков забыл о своем задании, и аловолосый подменил его, пускай малыш развлечется. Когда пленки были извлечены из тел молодой барышни и ее любовничка, Грелль вернулся в бар и вновь встретил своих приятелей, довольных и несколько нетрезвых, разумеется Стир был благодарен, а Сатклифф посоветовал ему вместо «словесных» благодарностей отвести его в более любопытное заведение. В общем, они кутили до раннего утра, и около четырех часов аловолосый жнец вернулся домой. Из-за употребления опиума, он не хотел отправиться на свидание с Морфеем и проворочавшись до шести утра, вспомнил о том, что нынче его, скорее всего вызовет к себе Ти Спирс. Решение было принято мгновенно, встав с постели, Грелль встал и направился в стены «Несущих Смерть», намереваясь удивить всех своим ранним визитом, и сданными во время отчетами, впрочем последнее только ныне могло считаться таковым, так как его милый Ронни уже скорее всего очаровал малютку. «Где же ты был Уилли? Опоздал впервые за столько лет. К тому же вчера тебя навещал Легендарный, совместная посиделка?» Шеф был недоволен, в основном из-за того, что отчет был тошнотворно сух и логичен, подчиненный старался, даже упомянул о «угле» под которым забрал пленку. - Стараюсь стать похожим на тебя, Уилли. Ты всегда так работоспособен и педантичен, что в кои-то веки я решил избрать пример для подражания. Сатклифф говорил мягко и без тени насмешки, словно и впрямь решился начать жизнь с чистого листа. - Я? Уилли ты меня удивляешь, с каких пор тебя так интересует моя персона. Я начинаю волноваться…. Мужчина «стрельнул» зелеными очами в сторону шефа и подмигнул ему. - Но раз тебя это так волнует, то так и быть я откроюсь тебе…. Алый жнец присел на краюшек стола Уильяма и наклонился к нему, словно хотел выдать ему тайну, его звонкий баритон ныне был еле слышен. - Я сегодня вечером собрал не плохой урожай, покутил с Стиром, Стюартом и Джоном и около шести утра был у себя. А после…. ммм …. я был свеж и бодр, да еще и пах как подснежник, поэтому я подумал, а почему бы мне сегодня «не взять пример» с шефа. И в восемь уже был здесь. А ты Уилли, не оправдал моих надежд, неужели ты решил взять пример с меня, бездельника? Последняя фраза была произнесена почти капризным тоном, после Сатклифф отстранился и вытянулся «по стойке смирно». - Это могут подтвердить наше «пропускное бюро», старина Ронни и обожаемые коллеги. Зеленоглазый жнец улыбнулся открытой улыбкой и ожидал реакции Ти Спирса.

William T. Spears: Пожалуй, сотни лет достаточно, чтобы привыкнуть к человеку (даже если он не совсем человек), не удивляться его выходкам и даже предугадывать их перед тем, как он их выкинет. Все могло быть именно так, если бы речь шла о ком-то другом, но не о Грелле Сатклиффе, поэтому когда красноволосый открыл рот, Уильям ожидал услышать что угодно, но не те слова, которые вылетели оттуда. Начальник жнецов ожидал услышать какую-нибудь глупую или пошлую шутку (или и то, и другое одновременно), беспечное отмахивание от нравоучений и так далее, однако, Сатклифф в кои то веки решил быть оригинальным. Как бы то не было Спирс решил, что Грелль как всегда шутит, потому что в его обычном состоянии трудолюбие и педантичность не были для «Алого» примерами для подражания. В то время, как Уильям Т. считал эти качества важнейшими основами не только для своей работы, но и в некотором смысле для всего своего существования, Грелль просто надувал бы губки и протягивал «Скууучно!» Поэтому услышав другие слова (на самом деле даже своего рода комплимент шефу) от своего сотрудника, Спирсу стоило бы удивиться, однако он слишком хорошо знал Грелля, или хотя бы думал, что знал, поэтому Уильям ему просто не поверил. И вместо того, чтобы вскидывать брови или удивленно восклицать, чего, наверное, и добивался скучающий «Алый», лишь напряженная складка между бровями начальника стала глубже. «Нет, ну до чего нагло, а! Неужели ничто не способно исправить тебя, Грелль? Что, если придумывая себе новые способы развлечений, однажды ты прибегнул к несанкционированным убийствам, и… неужели это моя вина из-за того, что не смог за тобой углядеть? О, Смерть, до чего же трудно с тобой, Сатклифф! Я никогда тебя не понимал, впрочем, это было взаимно…» - Если мне не изменяет память, мой пример маячит перед Вашим взором почти целый век. Так почему именно сейчас Вы решили последовать ему? - без всякой иронии, сухо и официально поинтересовался жнец, ведь называть диспетчера Сатклиффа, да и любого другого из своих подчиненных, коллег или начальников, по имени или по менее официальному обращению, он решался исключительном в своих мыслях, и то в случае очень немногих. Знание того, что он входит в круг «избранных», наверняка польстило бы Греллю, но к счастью, ему не дано было узнать об этом, наоборот, своими вольностями он рисковал вызвать гнев начальства, но и тут все было не так просто. Хотя Уильям изобразил крайнее недовольство, когда красноволосый оказался на его столе, на самом деле внутри почувствовал облегчение. Не по той причине, о которой можно подумать, просто это было ожидаемым от Сатклиффа действием. Как бы абсурдно это не звучало, флиртующий Грелль казался намного менее настораживающим, чем работающий Грелль, по крайней мере при существующем раскладе дел. - Слезьте с моего стола, Сатклифф, - с каменным выражением лица потребовал начальник. Нужно сказать, что на этом проявление недовольства закончилось по нескольким причинам. Во-первых, Уильям хотел услышать что с таким заговорщическим видом собирается сообщить ему аловолосый жнец. Во-вторых, требовать у Грелля уважать личное пространство собеседника было совершенно пустой тратой слов и нервов. В самом начале их знакомства, когда Уильям только столкнулся с манерой Грелля распускать руки и решил, что тот гомосексуалист, его крайне смущали выходки «Красного», но со временем он понял, что мало того, что Сатклиффа просто не может обойтись без флирта и приставаний, так он еще и… нет, даже не бисексуал, а омнисексуал. Он не ставил различий между полом и расой, и конечно, совершенно не понимал что такое чужое личное пространство. Таким был Грелль Сатклифф, и бороться с этим было совершенно бессмысленно. Разумеется, за исключением тех случаев, когда диспетчер особо сильно переходил границы, и в дело вступал секатор Уильяма. Именно поэтому, Спирс не стал сильно возражать против сидения на его столе, раз уж это могло закончиться получением полезной информации от Грелля. Так же он пропустил мимо ушей все основные заигрывания/бессмысленные замечания «Алого», концентрируя внимание лишь на существенных деталях. - Брать пример с Вас? Пожалуй, я не буду даже комментировать это. В рабочее время я занимаюсь исключительно работой, иногда это происходит вне офиса. И закончим на этом, я не обязан перед Вами отчитываются, что нельзя сказать о Вас. Значит, Вы утверждаете, что по крайней мере три жнеца могут подтвердить, что были с Вами, когда Вы находились вне Организации? - не обращая внимания на чересчур честное выражения лишь жнеца, поинтересовался Уильям.

Grell Sutkliff: Воистину ад нынче должен был заледенеть, раз шеф лондонского отделения организации «Несущие Смерть» задержался и пришел с значительным опозданием, а один из главных бездарей явился раньше обычного. Но что-то до сих пор не было слышно о том, что демоны разряженные в розовые пачки и вооруженные коньками, мягко кружили по заснеженному дому и пели гимны Господу. По организации, подобно маленьким, но вредным и упорным тараканам, начали расползаться слухи: «Шеф влюбился в кого-то не из смертных, а Сатклифф узнал об этом и в праведном гневе явился во время….» А раз Спирс вызвал к себе алого, то скорее всего они решают судьбу бедной смертной девушки в которую оба влюбились по уши. Разумеется существовала и более оригинальная версия, где место незнакомки занимал незнакомец и был он то ли человеком, то ли ангелом, то ли демоном, то ли хладным трупом. Словом, разлюбезные сотрудники жалели и ругали «главных героев» дня. А тем временем «виновники» сплетен начинали свой день с весьма прозаичной беседы повторяющейся каждую неделю кряду… Сегодня Ти Спирс выглядел не важно, так словно провел бессонную ночь. Не то чтобы шеф не бодрствовал ровно сутки и раньше, но ныне он был слишком раздражителен, взволнован и нервозен, словно на завтра запланирована проверка деятельности доблестной организации, а у них сплошные недостачи, и отвечать за весь этот беспорядок придется именно Уилли. От проницательного взора алого жнеца, тщательно замаскированного под «игривый» или же «заигрывающий» не укрылись «темные круги» под глазами, некоторый взъерошенный вид. Спирс всегда был педантом до мозга и костей, а тут полустертые манжеты, словно он часто касался их, и несколько капелек грязи на обуви, что говорило о том, что шеф в минуту нервозности прошелся пешком дабы унять собственную тревожность. «Если «сложить» два и два, то маленькие проделки уже стали известны штабу. Занятно, но как они смогут связать оба события, эти женщины были в книге смерти и их пленки уже на месте.» Интуитивно алый жнец уже ощущал бесконечное спокойствие, в это самое время Ронни уже выходит от его подружки, все их пленки сданы во время, следовательно придраться не к чему, равно как и предъявить. Что до одной небезызвестной дамы, то она у него под присмотром и все же… «Надо быть аккуратнее и убирать за собой. И все же… Это дела смертных, нам ли в них вмешиваться? Хотя….» Когда Ти Спирс изволил напомнить, что его приоритетом является работа, Грелль лишь согласно кивнул с видом: «в другом и не сомневался», а на окончание фразы: «я так и думал, подозревать Вас, да ни в коем случае….» - Я не утверждаю Уилли, я говорю, как есть. С улыбкой проговорил аловолосый мужчина, тон его был мягок, словно он взял на себя заботу втолковывать простую истину ребенку. - Но раз ты хочешь, то да, я утверждаю. К чему столько вопросов, обожаемый шеф? Не уж то, я настолько прогневал высшее руководство, что оно пожелало в отношении моей жалкой персоны возбудить дело о «пренебрежении обязанностями диспетчера»? И все же лучшая защита – это нападение, поэтому вести диалог вопросом на вопрос, помогало выяснить любопытную информацию. - В таком случае им нечего будет мне предъявить, я уже отчитал Рональда Нокса и мы оба, заметь оба, уже давно сдали дела в архив, да возможно у нас не выходит работать столь же эффективно, как у более одаренных, на их места мы и не претендуем. Что до выполнения обязанностей…. Сатклифф задумался. - Не в уставе ли сказано, что работа диспетчера ненормирована и наши «ночные вылазки» в мир смертных такая же работа, как и сидение в стенах «Несущие смерть». Если они об этом забыли, то я готов предоставить доказательства, что наши выработки равны часам пустого сидения. Таким образом мы каждый день работали «от» и «до». Версия с проверкой должна быть обработана, и если весь сыр бор лишь из-за нее, то он, как руководитель отдела не позволит ни себе, ни Ронни пасть «светлым ликом» в грязь. Не смотря на кажущуюся беззаботность, алый следил за временем и всегда вырабатывал положенную уставом норму, хотя если бы не было так много дел в мире смертных соблюдать рабочий режим было бы чрезвычайно трудно. Сатклифф все же принадлежал к числу деятельных личностей.

William T. Spears: Уильям Т. Спирс был существом разумным, рациональным и логичным. Больше всего на свете (этом и том) он любил закон и порядок, а решения свои принимал исходя исключительно из фактов и сопоставляя события. Это все, однако, не означало, что он был лишен «недостатков» в виде эмоций. Да-да, этих вечно дезориентирующих, сбивающих с правильного пути и вредящих работе чувств, которые жнец несомненно считал слабостью. Он действительно был столь фанатичным, чтобы мечтать избавиться от мешающих ему чувств и стать идеальным жнецом, но к счастью, так же достаточно разумным, чтобы понимать, что это, увы, невозможно. Так что пытаясь привести свою эмоциональную сторону к возможному минимуму активности одной силой воли, Спирс редко, но все же ловил себя на промахах. Смириться с несовершенством своей природы Уильям даже мог обеспечить, особенно, когда пути разума и чувств ненадолго пересекаются. Рассчитывать на такую гармонию приходилось не часто, так что неожиданно найдя перед собой возможность почувствовать так давно не ощутимое умиротворение, Уильям готов был броситься в его объятия и закрыв глаза, отдаться убаюкивающей волне. Все правильно, у Грелля есть алиби, подтвержденное свидетелями, раны, обнаруженные на теле жертвы, не подходили к тем, которые оставляет коса Стаклиффа, а волос… мало ли рыжих людей? Точнее, нет, тех, которые имею волосы такого оттенка рыжего, что называются «красноволосыми» действительно не так много, но есть же? И самое главное, что все это подтверждено фактами, а не искренне отрытой улыбкой «алого жнеца». Разумеется, их не достаточно, чтобы напрочь отвести подозрение от его склонного к садизму бывшего однокурсника, который в то же время конченый мазохист, думающий о чем угодно, кроме работы. Сатклифф не был самым образцовым из его подчиненных, однако его типаж все равно не вязался у Уильяма с серийным убийцей, убивающего проституток, недавно сделавших аборт. И плевать, что не было совершенно ничего рационального в этому убеждении Уильяма Т. Спирса – разумного, рационального и логичного жнеца. Разумеется, все это не мешало Спирсу заметить, как пристально и с любопытством осматривает его коллега. И конечно, Грелля интересовала не работа портного Уильяма, и не кожа, из которой были сшиты ботинки Спирса. Нестерпимое желание понять где именно был начальник, отчетливо читалось в, обрамленных густо накрашенными ресницами, кошачьих глазах «Алого». И все же, даже через сотня лет сбора душ в подворотнях славного города Лондон, вряд ли можно помочь определить с какой именно улочки грязь на подошвах ботинках твоего шефа. - На самом деле это стоит сделать уже давно, и раз Вы уже морально готовы, пожалуй я действительно начну служебное расследование, в результате чего многое станет известно о том, как Вы выполняете “обязанности диспетчера”, - не без сарказма ответил мужчина. Стоит заметить, что ирония была выбрана в качестве щита не только им. Уильям с мрачным удивлением отметил тот факт, что сам Красноволосый просто издевается. Не прямо, конечно, но ему ли не знать, что самокритичность не была коньком Стаклиффа, и признавая собственную ничтожность перед “более одаренными”, он либо игрался, либо, что вероятнее, издевался. Тактика, выбрать которую при беседе с начальством, не советуется….Как обычно немного нахмуренные брови начальника, придающие ему привычный строгий вид, практически сошлись на переносице, выдавая смену настроения у как всегда прямолинейного Спирса. Не часто можно было видеть на его гладком лице тень чего-то, помимо безразличия и привычной строгости, однако когда жнец испытывал какую-то сильную эмоцию, в основном – недовольство, это незамедлительно отражалось на его лице. - Вот уж не думал, что после пьянок на бессмысленных вечеринках и... других сомнительных забав у Вас осталось время прочесть Устав Организации, - и без того строгом тоне начальника зазвенели металлические нотки. - И с каких пор Вы стали таким креативным в вопросах работы? Выступаете от лица остальных диспетчеров, цитируете Устав, берете на себя роль защитника прав коллег. Неужто все-таки решили перейти в ряды «более одаренных»? «На самом деле, он действительно странно себя ведет. Грелль Сатклифф вспомнил про правила и ответственным именно тогда, когда его подозревают в серийных убийствах? Не слишком ли удачное совпадение? А жаль, я ведь всегда мечтал об этом дне...» От совсем недавно испытанного облегчения не осталось и тени, ведь Грелль сам только что сравнял с нулем все шансы добиться от начальника веры в его невиновность, и от этого сам Уильям почему-то чувствовал себя не менее виноватым…

Grell Sutkliff: При слове «проверка» Алый побледнел, и в тоже время плохо скрываемый праведный гнев отразился на его выразительном лице. Зеленые очи метали молнии, к слову, Сатклифф никогда не красил своих ресниц, все это байки женской половины организации «Несущих смерть», завидующих длиннющим и черным ресницам мужчины. Алый, вообще никогда не опровергал слухов о своей персоне, ибо считал это слишком убогим занятием для себя. И поэтому с каждым годом этих «прибауток» становилось все больше и больше, и если бы все они воедино превратились в стопку листов из отчетов, то запросто погребли бы Грелля под собой. Что говорить: он был достопримечательностью организации «Несущих смерть». Это на него указывали новым сотрудникам, и говорили: «Этот Сатклифф - ужасный развратник, берегись его. Не оставайся наедине, иначе может произойти нечто нехорошее. Он не делает никаких различий. Я слышала, что вчера он и этот Нокс встречались с пятью смертными в закрытом клубе с весьма дурной репутацией. А еще он мазохист и». И впрямь его опасались, а парочка, конченых извращенцев, под маской благостных образчиков сего мира, и впрямь попытались «остаться наедине с «звездой»», вот только с ними так ничего и не произошло, но не желая «сдавать» позиции в глазах своего окружения, они распускали еще более фантастические слухи. Грелль же жил этими историями и поутру пересказывал Ноксу «новинки». За одну ночь в воображении коллег он мог спуститься в самые глубины ада к своему дружку и устроить «шер-ше-ля-фам», а после отправиться на небеса к другому своему «мон-ами», чтобы воспарить на небесах. Какая экспрессия и скорость. Если бы «творители» слухов узнали, какую скучную, по сравнению с их выдумками, ведет жизнь Грелль Сатклифф, то, наверное, разочаровались бы. Если бы им только стало известно, что Алый после работы спешит расслабиться в опиумном притоне в компании дам, или же направляется в «английский вариант» «Мулен-Руж» чтобы приятно провести время, а после наутро оказывается дома около четырех утра, то однообразие подивило их. Что до слухов с связями, то Грелль и близко к себе не подпускал особ обоих полов, так как отличался повышенной «планкой» для подобного рода близости. Даже заниматься чем-то плотским он мог бы, но только с достойным для себя партнером. Под словцом «достойный» заключался разнообразный перечень личных качеств, коими должен был обладать кандидат, главным из которых являлось четкое разделение на Грелля, как личности, и его «игрового псевдонима». «Игры» эти были его грешком и защитным механизмом, как любят выражаться врачеватели душ, именуемые психологами. К сожалению, избранники и избранницы видели лишь то, что «лежало на поверхности» и Сатклифф после пары тройки бесед, «закрывался» и вел себя, как того желала публика, мысленно ставя «крест» на общении с этим собеседником, будь он хоть раз триста прелестным, начитанным и интересным в общении. Впрочем, жизнь Сатклиффа была столь красочна, в особенности «ночная», что никаких утех плоти и мыслей об одиночестве у него не возникало. - Что же, Уилли, можешь взять на себя труд и устроить проверку нашему отделу, меня и Ронни, мой славный дружочек, это не пугает. Мы, в сущности, хорошие мальчики и уже давно все сдаем в срок. Помнишь, ты нас как то лишил премии, так вот осознав «денежную» утрату мы пересмотрели некоторые наши взгляды…. Грелль на мгновение замолчал, зеленые очи метали молнии, он был рассержен, но старался говорить ласково и приветливо. - на работу и выполняем ее согласно штатному расписанию. А я, выполняя, твои еженедельные предписания должен показываться тебе на глаза, раз в неделю и показывать последний случай со сбором души. Теперь в изумрудных очах застыл «немой укор» с вполне очевидным вопросом «И что же тебе, о деспотичный шеф, вновь понадобилось от меня!?». Про «вечеринки» и не только, Грелль пропустил мимо ушей, он почему-то был уверен, что даже шеф стал «в некотором роде» веровать в эту его, репутацию. «Однако, когда все говорят, что у кого-то алый нос, вскоре все будут видеть этот самый нос, даже если у его обладателя, он вовсе не красный. Надо будет сказать Ронни, и все же. Проверка может быть связана не только с этим? Коли мне придется быть под прицелом софитов… Чтож буду наслаждаться уделяемым моей славной персоне вниманием.» - Я всего лишь не хочу, мой драгоценный Уилли, чтобы Вы вновь прибегли к урезанию нашего дохода, если Вы вновь примите эту меру, я буду вынужден потребовать у Вас объяснений по сему поводу. Грелль белозубо улыбнулся, однако вновь сократить расстояние между собой и Спирсом не пожелал, ограничившись поправкой. - Письменных.

William T. Spears: Пожалуй нет слова страшнее в любых видов офисах, чем слово “проверка”. Каким-то неуловимым, почти что магическим образом это слово было способно заставить лениво потягивающий утренний кофе отдел в гудящий пчелиный улей, работающие в котором “пчелки” то и дело думают как создать правдоподобную видимость работы перед прибывшим ревизором. При чем настоящая проверка была страшна не только рядовым сотрудникам. Сильнее всех его опасались главы слаженных и трудолюбивых коллективов всех народов и видов. Нужно сказать, что к работе диспетчерского отдела у высшего начальства никогда не возникало вопросов, но далеко не потому, что дисциплина у отдела Уильяма Т. Спирса была безукоризненной. Просто жнец принадлежал к той категории руководителей, которые свято верят, что проблемы внутри коллективы нужно решать сугубо внутри коллектива, при чем не важно каким именно способом – нравоучительных бесед, лишения денежных поощрений, конфискации кос или вообще путем телесных наказаний. Нужно сказать, что как бы громко не возражали сотрудники против того или иного метода начальства, до инстанций выше их жалобы не добирались, ведь каждый знал, что если Уильям взялся за чье-то воспитание, значит этот кто-то свое наказание более чем заслужил. К тому же Спирс был не злопамятным, и после применения мер все быстро и организованно улаживалось. Как подшучивали иногда сотрудники: милые бранятся, только тешатся, и до верхов конфликт так и не донесется. В диспетчерском отделе знали все: даже перед самым высшим руководством шинигами Уильям всегда горой за своими подчиненными, даже если перед этим виновник получил от него мега взбучку. Так что Уильям Т. был начальником, никогда не кидающимся пустыми угрозами. Если он говорил, что устроит проверку, значит эта проверка собиралась выявить детали, которые оставят темное пятно, более того, целые темный километры в и так далеко не безупречном личном деле Сатклиффа и его протеже Нокса. И не важно, что изначально целью Уильяма было другое, когда он решил вызвать к себе Алого жнеца. Терпеть в собственном кабинете пререкания и, более того, даже скрытые угрозы от своего подчиненного Уильям был не намерен. Поправив оправы очков с помощью неизменного секатора, Спирс обозрел стоящего перед ним дерзкого жнеца поверх стекол. Красноволосый определенно нарывался на воспитательную работу, при чем далеко не письменную. «Заботиться о своих денежных средствах? Тоже мне!» - Выполнять свою работу согласно штатному расписанию Вы обязаны, Сатклифф. А насколько совестно Вам это удается, позвольте судить мне, - проговорил он спокойно, но вдруг резко ударил раскрытой ладонью по столу, так властно, что будь на месте Грелля кто-то не привыкший, обязательно заработал бы икоту. Подцепив Грелля секатором за бант на шее, Уильям заставил Алого нагнуться к нему через стол. - Довольно изображать цирк, Сатклифф, не забывайтесь. Несмотря на свою демократичность, Уильям был уверен, что небольшое рукоприкладство, в том числе и почти безобидный подзатыльник, который заработал Сатклифф, не могли никому навредить, более того, резко повышали работоспособность в жнецком управлении. Но заходить дальше Спирс не мог, ведь его целью сегодня были отнюдь не карательные меры по отношению к Греллю, посему брюнет убрал косу, и мягко, но настойчиво толкнул красноволосого обратно в кресло для посетителей. - Грелль, - начав с имени мужчины, Уильям остался доволен собой. Он плохо, очень плохо разбирался в отношениях, но учебники по психологии, которые он листал во время своего последнего отпуска (13 лет назад) утверждали, что использование первого имени человека создает атмосферу доверия и непринужденности между собеседниками. - Ответь мне честно, ты не ввязался ни во что странное или опасное в последнее время? В учебниках не предусматривался случай с серийными убийствами проституток, так что Спирс решил: не знаешь как спрашивать – спроси прямо.

Grell Sutkliff: Как бы то ни было, начальство в любой из контор никогда не вызывало у своих подчиненных положительных эмоций. Каждый, идя на ковер, мысленно желал шефу всяческих «благ», например, разнообразных кожных заболеваний или утраты волосяного покрова. Вот и для Грелля фигура его бывшего сокурсника, который за время их обучения превратился из «постороннего» в «приятеля», коих у мужчины было не так уж и много, утратил сие звание, стоило ему стать «начальством» Сатклиффа. Иногда, зеленоглазый мужчина и допускал мысль, что его отношение к работе весьма поверхностно, но тут же отметал ее, вспоминая о том, чем «одарил» его шеф. Увы, в уставе «Несущие смерть» ничего не было написано о таких мерах, как рукоприкладство. Предполагалось, что «высшее начальство» может сделать с неугодным сотрудником – все что угодно, хотя в федеральных документах меры воздействия были строго ограничены – выговором, штрафом, заменой косы и понижением в должности. Да, Ти Спирс выгораживал свой отдел, вот только ценой молчания, было его пристрастие к физическим мерам. Сатклифф терпеть не мог подобных замашек, тем более со стороны бывшего сокурсника, который весьма часто проигрывал ему в спаррингах. Теперь же, Уилли самоутверждался, а Алый лишь смеялся, про себя желая ему всех «благ», а после проходя медицинское освидетельствования, ждал удобного момента, когда случаев самоуправства станет более чем достаточно и он сможет составить грамотный иск к высшему руководству «Несущих смерть» изобличающий недопустимость поведения шефа Лондонского отделения. Каждый подобный случай фиксировался Греллем в его деле на «нежно любимого Уилли». Он свято верил, что однажды Спирсу придется заплатить по счету, да так, что он больше никогда не посмеет вести себя подобным образом. «Угроза? Раз, кулачком по столу. Ти Спирс в ярости, мне так страшно….» Поведение Уилли вызывало улыбку, он, что называется, шел на пролом, но для Сатклиффа, уже начинающего догадываться о сути, сегодняшней беседы, ситуация более чем становилась ясной. «Выходит, кое-что нашел? Или кто-то нашептал ему…» Зеленоглазый мужчина смотрел в упор на начальника Лондонского отделения организации «Несущих смерть» и даже бровью не повел в ответ на это «красноречивое» недовольство Ти Спирса. Дальнейшие действия бывшего сокурсника и вовсе привели Сатклиффа в бешенство, ему стоило огромного усилия воли, чтобы в ответ не разукрасить уважаемого шефа хорошеньким ударом, скажем, в челюсть. Алый вовсе не был слаб физически, равно как и не тяготел к «жестким» методам и при случае мог постоять за себя. Но нынешняя ситуация заставляла «покорится». «Счет за испорченный галстук будет предъявлен чуть позже, дорогой. И что еще ты сделаешь? Хватит ли этого, на то чтобы состряпать дело…» Однако на сей раз, Спирс был почти … «нежен». И это настораживало, тем более, что Уилли «внезапно» вспомнил его имя и был так предупредительно-ласков. «Он, что и впрямь думает, что я настолько недалек?!» Мысленно Аловолосый почти «оскорбился», но и виду не показал, взирая на шефа взглядом полным удивления, смешанного с нежностью. Взор зеленых очей потупился. -Уилли, ты помнишь мое имя? Проникновенно произнес Сатклифф. - Это так мило. Стало быть, я что-то значу для тебя, раз ты так обо мне беспокоишься? Робко улыбнувшись, мужчина с затаенной надеждой посмотрел на Ти Спирса. - Знаешь, я давно хотел тебе сказать…. «Интересно, к чему это я?» - что я тоже….. «Ах, да…» - думаю о тебе. И я рад услышать, что это взаимно. Уилли. Ведь ты же знаешь, как Я к Тебе отношусь. Выделив слова «Я» и «Тебе», Алый пожелал подчеркнуть свои чувства к боссу. - Что до моего досуга, то сам знаешь – самые привлекательные местечки в Лондоне, имеют крайне эксцентричную репутацию. Но я не могу от них отказаться, все же иногда карточные игры приносят не плохой доход. На слове «доход» губы Сатклиффа растянулись в плутоватой усмешке. - Но если ты беспокоишься, то я могу отказаться от своих развлечений. Ради тебя, все что угодно, Уилли. Нет… «Разумеется, нет» - Мой дорогой Уилли. «Да, так то лучше.»

William T. Spears: Обычно, Уильям мало разбирался в окружающих его. Понять, как себя чувствует или как настроен собеседник с помощью мимики или жестов, он, пожалуй, смог бы, если бы хоть раз вгляделся в «ближнего своего», но он не пытался. Ни разу ему не пришло в голову отвлечься от своих обязанностей и привычных дел, чтобы заметить, что у напарника случилось что-то серьезное или подчиненный принес ему отчет, находясь почти что в слезах. Не потому, что он бы бесчувственным или плохим, просто… таким, каким был. Чувства и отношения, какого бы те не были вида, не были среди тех вещей, в которых разбирался начальник Лондонского диспетчерского управления. Так что Уильям никогда особо не понимал Грелля. Но бывали дни, когда ощущение, что диспетчер Сатклифф говорит на совершенно непонятном языке, усиливалось у Спирса до невозможного. Вот и сейчас Уильям с непониманием глядел на то, как совсем недавно донельзя напряженное лицо Грелля переменилось, приобретая милое, немного глуповатое выражение, как будто крайне легкомысленный лучик солнца выглянул из-за облаков в пасмурный день. - Конечно, я помню Ваше имя, Сатклифф, оно написано на Вашем личном деле, а что-что, но личные дела я читаю, - достаточно плоско пошутил Уильям. Он не хотел войны прямо сейчас, все, что ему хотелось, это убедиться в том, что сотрудник его отдела не совершает несанкционированные убийства, поэтому Спирс был готов даже полюбезничать и пошутить с Греллем, но, кажется, даже Уильям Т. Спирс бывает порой наивным. С тем, чтобы поверить в благоразумие Сатклиффа, Уильям, конечно, поспешил. Когда пронзительно зеленые глаза Грелля приобрели кокетливый вид за очками в пятиугольной красной оправе, в душу брюнета скользнуло сомнение, касательно того, но ни серьезного, ни доверенного разговора у них не выйдет. - Я не беспокоюсь, - немного по-детски вставил Уильям, чувствуя себя глупо. То ли Грелль не понял всю серьезность разговора, то ли намеренно переводил разговор в другое русло. - Пожалуйста, прекрати это. Не имеет никакого значения, как ты ко мне относишься, - устало продолжил мужчина, переча уже чисто из привычки. Заставить Грелля оставить подобного рода разговорчики, возможно было бы только отрезав ему язык, Уильям знал это, но почему-то всегда основательно отмахивался от приставаний красноволосого жнеца, как в самый первый раз. Это не имело никакого смысла, Уильям отлично это понимал. Весь его план подтолкнуть Грелля на откровенный разговор, пошел коту под хвост, и вот, они опять стоят там, откуда всегда начинали – на уровне нелепого флирта. Мало ему всего этого, так он еще и должен сделать вид, что не слышал о пристрастиях Грелля к азартным играм, ибо речь сейчас совсем не о том. Тем временем «Красная смерть» уже во всю разошлась. Бессмысленное щебетание Грелль до того приняло обороты, что Уильям с трудом сдерживал себя, чтобы не схватиться руками за голову или хотя бы не помассировать себе виски, потому что, кажется, у него начиналась мигрень. «Будьте Вы прокляты, Легендарный, за то, что в одночасье разрушили весь привычный распорядок моего дня и порядок моего отдела. Кем бы ты не был, Джек Потрошитель, или из скольких людей и нелюдей ты бы не состоял, клянусь, ты мне еще ответишь!» - Сатклифф! - вне зависимости от своего желания, Уильям повысил голос. В его тон проскользнули истерические нотки, а глаза угрожающе сверкнули за стеклами прямоугольных очков, которые начальник по привычке тут же поправил пальцами. Он знал, что если потянется за секатором, не сможет удержаться от соблазна, и Сатклифф получит по одному месту, - Довольно уже паясничать, неужели Вы не понимаете, что то, о чем я пытаюсь поговорить – серьезно? И чтоб ты знал, в первую очередь я пытаюсь помочь тебе же.

Grell Sutkliff: Возможен ли доверительный разговор между сослуживцами в статусе шефа и подчиненного? Если об этом спросит, сам начальствующий, то разумеется. А что, до подчиненного, то он лишь согласно кивнет и улыбнется шефу, терять-то ежемесячный заработок ему не с руки. Вот и Сатклифф всем своим видом, изъявлял желание внимать каждому слову Ти Спирса. - Уилли, зато я за тебя в серьез беспокоюсь. Все же мое имя ты мог знать в те далекие и сладкие, в своей невинности времена, когда мы были еще так юны. Неужели ты забыл? Грелль говорил серьезно и в тоже время, он словно всерьез обиделся на своего сокурсника за столь невнимательное к нему отношение. «Интересно, в самом ли деле он не помнит, или сей спектакль, рассчитан лишь на одного зрителя. Эх, Уилли, Уилли. Почему же ты так прямолинеен? Неужели, нельзя было чуть замаскировать свой интерес? Сделать так, чтобы я даже не догадался, что у тебя на уме. Терзался сомнениями, спрашивал себя, что вдруг понадобилось ему. Тебе следовало бы быть со мной «иным», и кто знает, к чему бы все это привело.» Мысленно сожалея о невозможном, Алый в некотором роде, даже был доволен постоянством шефа, все же, глава Лондонского отделения организации «Несущих смерть» должен быть тверд как камень, верен своим идеалам и привычкам, да женат на работе. Эти благодетели, не прельщали Сатклиффа, и он старался выполнить свою работу настолько приблизительно, чтобы и за тысячелетие не добиться повышения. - Впрочем, учеба давно завершена, и стоит ли хранить столь незначительные воспоминания. Вполне, в твоем духе, Уилли. Хорошо, хоть с делом моим ты ознакомился. Эту фразу Грелль произнес практически безразличным тоном, словно врач, константировавший у больного симптомы уже изученной им болезни. С одной стороны, это звучит утешительно, ибо болезнь не прогрессирует, а с другой – лучше бы сей хвори и вовсе не было. Просьба «прекратить» и вовсе вызвала на выразительном лице алого мрачную улыбку, не любил он подобного развития событий и в некотором роде был уверен в том, что с одной стороны драгоценному шефу нравиться его отвергать. «Что же ты будешь делать, когда отвергать станет некого? Надо будет попробовать…» Изучение бывшего сокурсника казалось жнецу занятием интересным, ему до боли хотелось выяснить, что же скрывается за этим мистером Ти Спирсом. Каковы его истинные взгляды на мир и на ближних. Он действует слишком «выверено». Поэтому, Алый старался подловить шефа, вот только сие пока приносило слишком мало информации. «Неужели шеф изволит гневаться?» И впрямь, Ти Спирс повысил тон. И вновь «предложение помощи». «Ему что-то известно о….» Сатклифф глубоко вздохнул, приготовившись к «словесной атаке», шеф не сдавался. - Ты хочешь помочь мне избавиться от привязанности к тебе? Я верно понимаю. Уилли, довольно, если я настолько тебе осточертел, ты всегда можешь распорядиться о переводе. Мы с Ронни можем поработать и под другим началом. Я открыл тебе свое сердце, но коли, я безразличен, то и тебе и мне – разлука пойдет на пользу. Мужчина грустно улыбнулся, он и сам устал от «туше», но что-что а парировать Алый умел. Не было ему равных в упражнениях ораторского искусства. «Импровизация, всегда была моей сильной стороной. Дела сданы, а процесс перевода длителен и столь богат на такое явление, как бумажная волокита. Что моей протеже можно будет ускользнуть от смерти...» Жизнь Мадам была предрешена, стоило им встретиться, Грелль отлично понимал, что именно ему придется положить конец ее бесчинствам, но пока он не овладел ее ремеслом и не насытился ею сполна, Ангелина Дюрлесс обречена на жизнь.

William T. Spears: Память. У Уильяма она была отличной. Да и вряд ли кто-то может забыть не такое уж далекое по меркам шинигами прошлое настолько основательно, насколько порою хочется. Было много чего, что Уильям предпочел бы забыть, особенно, если учитывать, что студенческие годы не были самой лучшей и уж точно не самой легкой частью его пути. Есть люди, для которых худшее из наказаний - не добиться того признания, к которому они стремятся. Быть лучшим, первым, образцовым - к этому они рвутся всю сознательную жизнь, и не добиваясь этого, впадают глубокое уныние, хотя и это не способно останавить этих неисправимых трудящихся надолго. Не работающий Уильям Т. Спирс (да, именно из этой категории был Уильям), это мертвый Уильям Т. Спирс. При чем работающий, не покладая рук, до сдирания кожи и выплевывания легких, пока не добьется того самого заветного воплощения идеала. Однако, не всегда серьезное фото Спирса украшало доску почета в коридорах Управления. В "далекие и сладкие, в своей невинности времена" молодой жнец был всего лишь одной песчинкой среди однообразной и ординарной массы студентов Академии, не выделяющимся на фоне других. Что нельзя сказать о Грелле Сатклиффе, который тогда хоть и не брезговал дресс кодом, но все же не был личностью не запоминающейся. О да, Уильям помнил его. Парочка заметок сохранилось на полях старых тетрадей Спирса, сделанных из блестящих ответов Грелля, которые тот давал, даже не утруждая себя. Иногда он просто вставлял что-то надменным, скучающим голосом посреди лекции, восхищая преподавателя своим свежим взглядом и логикой. Лишь только из-за банальной лени не вычитывая весь материал, Сатклифф получал порою четверки, но это не смущало без сомнения лучшего ученика класса Практики. Зато это более чем не устраивало неприметного тогда Уильяма Т. Спирса, зубрящего материал долгими ночами подряд, но не получающего соответствующего отношения со стороны преподавателей и экзаменаторов. Не в силах не признать талант Сатклиффа в некоторых сферах, в глубине души Уильям люто ненавидел его, обещая себе, что когда-нибудь превзойдет самодовольного придурка. Пришло и это время, но глядя на Грелля с этой стороны своего огромного рабочего стола, Уильям почему-то не чувствовал того удовлетворения, которое он жаждал получить от утирания носа того, кем тайно восхищался и в то же время ненавидел. «О да, я помню особо четко то, что именно ты впервые вызвал у меня меня желание надрать кому-то задницу. Грелль Сатклифф - сеятель вредных привычек...» - мрачная шутка не особо развеяло откуда-то нашедшее на Спирса депрессивное настроение. - Действительно, я помню смутно, - было сдержанным ответом после неприлично затянувшейся паузы. И все же что-то заставило мужчину добавить следом: - Право слово, Грелль, ты ведешь себя как ребенок. Я помню ровно столько, сколько нужно, но это, действительно, не имеет никакого значения сейчас. А вот дальнейший поворот беседы заставил Уильяма мысленно фыркнуть, при этом оставаясь невозмутимым снаружи. Выполнять другие обязанности помимо «полевой службы» Грелль, скорее всего, смог бы, но вряд ли долго бы стерпел. Оперативная работа, которую он выполнял с любовью и, что греха таить, безупречно, было более чем дорого Алому Жнецу. В тот день, когда Сатклифф перевелся бы в другой отдел, начальник последнего надел бы траур не только снаружи, но в первую очередь это стало бы трагедией для самого Грелля. А во вторую, для Уильяма. Ведь как бы начальник диспетчерского отдела не отрицал того, без Грелля Сатклиффа что-то поменялось бы в его привычном течении жизни, а перемены Спирс не любил. Его голова слишком сильно привыкла к этой головной боли, именуемой Греллем Сатклиффом. - Даже не думайте о том, что можете до такой степени облегчить себе жизнь, Сатклифф, - вновь перейдя на официальный тон, ответил жнец, - Осточертели Вы мне уже давно, но уйти из моего отдела я Вам не позволю. И оставьте в покое мистера Нокса. Если Вы и переведетесь в другой отдел, это не будет касатся Вашего стажера. Не считая некоторые вредные пристрастия, Рональд подает неплохие надежды и вполне может стать хорошим диспетчером. А что до Вас, - небольшая пауза, которую выждал Уильям, имела цель правильно сформулировать вопрос - Вы действительно хотите перевестись в другой отдел?

Grell Sutkliff: Что может измениться с уходом из рабочего коллектива хотя бы одного сотрудника? Ничего?! Ошибаетесь, стоит даже самому незаметному работнику покинуть коллектив, как привычный жизненный уклад рушится, и что самое занятное, нежно «любимый» шеф высшего звена ощутит потерю. Так «маленькое звено», подобно винтику, выпавшему из часового механизма, рано или поздно заставит стрелки на циферблате остановиться навсегда, или пока потерю не обнаружат и не заменят недостающую деталь новой, да и то, «новичку» под час грозит «подтачивание» под размеры его предшественника. Что-что, а таких экзотических экземпляров, как Сатклифф, найти и впрямь не возможно. И Грелль, сидя напротив шефа, прекрасно зная о своей исключительности. И даже если он перейдет в другой отдел, любой другой на его месте, возможно куда более ревностный к работе, нежели Алый, никогда не станет приемником его лавр. «Ронни уйдет во след со мной, все же мы делили кабинет столько времени, что уже свыклись с особенностями друг друга. Он не сможет привыкнуть к чему-то другому, а ведь обязательно в наш прекрасный кабинет к нему подселят «новичка». Видите ли, каждому сотруднику нашей славной организации положен свой метраж, и не дюймом меньше. Бедный мой мальчик. Как же ты без меня? Кто прикроет тебя, точно голубка крылышком, от произвола начальства, кто на «линейке» скажет, что ты мой задорный дружок, серьезно приболел, и посему чуть припоздаешь….» Мысленно Сатклифф уже прощался с рыжеволосым мужчиной, он слишком хорошо знал шефа и его мстительность. После совместного задания в мире смертных, Алый несколько заинтересовался своим сокурсником, и наблюдал за ним. Нет, в этом его новом хобби, не было какого либо подтекста, скорее он изучал его, предполагая, кем ему посчастливится стать в обозримом будущем. Посему, Грелль знал, что юноша не пользовался успехом, а парочка насмешников, после жестоко заплатили по счетам за насмешки. «Грозный. Скорее всего выбьется в люди, займет кресло начальника, а может и кое-что похуже. Возглавит розыскную тайную канцелярию организации «Несущие смерть», будет знать все обо всех. А ежели этим недотепам свезет в двойне, и они у него окажутся на заметки, Спирс может и припомнить им детство. Впрочем, вряд ли он опустится до подобного сознательно, слишком благороден…» Так и вышло, разве что Спирс возглавил Лондонский штаб организации, в целом Сатклифф нисколько не подивился такому повороту. Теперь он был его шефом. Строгим, но справедливым, вот только ему не хватало хитрости. Впрочем, это скорее можно было считать достоинством. Ныне Алый был более чем уверен, что Спирсу известно что-то супротив него, раз он решился на очную ставку. «Надо бы разузнать о сем козыре, возможно мне удастся приблизится к истине, но следует проявить осторожность. Шеф весьма проницателен.» Глядя в очи собеседника, жнец миролюбиво улыбнулся, он прекрасно осознал, что словесными «туше» ему уже удалось несколько вывести шефа из душевного равновесия. «Нельзя быть беспечным.» Мысленно напомнил себе Алый, шеф был не так прост, да и по всему подозревал его, в чем то серьезном. Догадка не нравилась, Греллю, но он не собирался сдаваться. Тем более, когда пленки уже у милашки, а Ронни возможно, уже закончив с прелестницей, и ведет ее в какое-нибудь славное местечко. «Я не могу подвести юнца. Так.... Начинаем подсекать. Насколько же ты привык к привычному укладу дел, Уильям?» Консерваторы. Да, Уильям Ти Спирс подходил под сие определение безупречно, еще со времен учебы он предпочитал, чтобы ничто не мешало его распорядку дня, посему любое вмешательство из вне несомненно его нервировало. Вот Алый и решился проверить, насколько изменился его сокурсник. Так ли ему не нравились эти ухаживания Грелля, или возможно, сие лишь тешило самолюбие шефа. А тут поклонник решил покинуть свой пост. «Даже так. Я знал, что ты мстителен. Ишь как разволновался. Что-то еще говоришь, любопытно…» - Возможно. Уклончиво произнес Алый, продолжая улыбаться. - Я устал от тебя Уилли. Просто произнес мужчина. - Ты слишком холоден ко мне, видишь, даже не помнишь меня с тех давних и славных времен, а я тебя не забыл. Твою походку, глаза, жесты. Когда мы выпустились, я право, очень сильно переживал, а потом… Грелль на миг замолчал, пристально всматриваясь в собеседника. - Потом, я узнал, что возглавил отдел именно ты. Я был так счастлив. Возможность тебя видеть и слышать – казалась мне наивысшим блаженством. Вот только твоя холодность. Она удручает меня. Да, и тебе, как ты верно выразился сие «осточертело». Я больше так не могу, поэтому и хочу перевестись. Я даже навел справки, меня будут рады видеть в Дублине, у них есть два места. Вот только не отнимай у меня Ронни, он моя единственная отрада. Окажите милость шеф. Голос мужчины звучал умоляюще. - Только представь, что за сию милость, я больше никогда не нарушу твоего покоя, клянусь честью, отдел будет рад такому повороту сюжета, ни одного оболтуса, глядишь пойдешь на повышение.

William T. Spears: За почти сотню лет Уильям так не смог понять, как относится к нему Грелль. Влюблен в бывшего однокурсника или ему просто нечем заняться? А может, вообще издевается? Стоило Спирсу склониться в сторону одного из вариантов, так Сатклифф тут же выкидывал нечто, что в корне противоречило очередной теории Уильяма. В конце концов начальник отдела пришел к выдову, что красноволосый каждый раз ведет себя, как ему выгодно на данный момент. Таким образом Уильям, действительно, думал о бывшем однокурснике не лучшим образом, но так было проще, чем оставаться в недоумении. Лучше, чем смущаться и чуть ли не краснеть каждый раз, когда бывшая звезда Академии изволит сделать своеобразный комплимент или сказать пошлую шутку, чувствовать себя нелепо и не понимать ситуацию. Уильям Ти Спирс не любил нелепые и непонятные ситуации, а после того, как получил должность, и вовсе не мог позволить себе оказываться в подобных. Кресло начальника намного более шатко и неудобно, чем кажется на первый взгляд, и ненароком свалиться с него крайне легко, посему новоназначенный начальник с первого дня в новой должности поставил между собой и подчиненными высокие барьеры, тем самым препятствуя появлению личных отношений между собой и ими. Грелль Сатклифф же эту границу нарушал. Постоянно и без всякого смущения, а еще, как оказалось, безнаказанно. Конечно, Уильям применял против него всевозможные санкции, наказывал в рамках дозволенного, но так как Грелль продолжал вести себя, как ни в чем не бывало, у Уильяма все чаще появлялось ощущение, что виноват он сам. Как бы не был он уверен в том, что делает все по уставу, не каждый раз жнецу удавалось отогнать мысль, что он слишком мягок, слишком толерантен. Намного более толерантен, чем был бы по отношению к другому подчиненному, поступи он так, как поступал Грелль. И постепенно на этой почве у Спирса развивался какой-то непонятный комплекс, который действительно беспокоил беспристрастного и непредвзятого начальника Диспетчерского отдела Лондонского Жнецкого Управления. Возможно, всего этого удалось бы избежать, если бы за почти сотню лет сам Уильям Ти смог бы понять, как он Сам относится к Греллю. Но вопросы касательно отношений любого рода были страшным сном Уильяма Ти Спирса, так что он предпочитал не зацикливаться на них. А когда Сатклифф начал старую байку в новом исполнении, темноволосый мужчина почувствовал себя в кошмарном сне. С самых первых слов Алого жнеца у Уильяма появилось навязчивое ощущение, что он смотрит пленку чужой жизни. Грелль говорил так, как будто бросал любовника, отношения с которым исчерпали себя и зашли в тупик. Пару секунд брюнет смотрел на красноволосого с ожиданием чуда, то есть надеясь, что дальнейшая речь Грелля будет более осмысленной и связанной с ним, однако, его ждало глубокое разочарование. Чем больше Красный говорил, тем сильнее путались мысли начальника. «Получается, он хочет уйти из-за меня?» - в полнейшем недоумении спрашивал себя мужчина, - «Как же еще я должен был относиться к нему на работе? А вне работы мы не встречаемся вовсе. Неужели, я должен был налаживать с ним контакт вне офиса? Но в таком случае, не должен ли я уделять подобное внимание и всем остальным диспетчерам? Но это же нонсенс… Великая Смерть, как же они сложны, эти отношения!» Однако, даже в этот момент, запутанному речами Грелля, Уильяму пришло в голову возможность того, что красноволосый может притуплять бдительность начальника намеренно: «А что, если он затеял разговор не случайно. Говорить все эти вещи, смотреть на меня этими ясными невинными глазами, все это не похоже на Грелля в обычное время. Раскрывает душу? Возможно, но если вспомнить, сколько раз он делал такие признания…» Так или иначе Спирс выслушал молча и терпеливо, хотя Грелль говорил достаточно долго и красочно. За это время Уильям успел пару раз коснулся оправы очков, один раз потер переносицу, и однажды едва скривить губы, то ли в усмешке, то ли сделав попытку улыбнуться. - Хорошо, потому что я тоже помню тебя, Грелль, - едва слышно вздохнул он, - Тоже в подробностях. Я не говорю об этом, потому что не вижу в этом смысла, и в том, что ты мне сейчас говоришь, тоже. Надеюсь, что мои слова не задевают тебя, но я никогда не могу понять, когда тебя что-то задевает, а когда ты пытаешься манипулировать другими. Последнее ты делаешь непозволительно часто, так что я просто не могу позволить себе поверить в то, что и уходишь ты из-за меня и наших… прохладных отношений. Спирс не смог отказать себе в желании пожать плечами. Ну не верил он! Не важно – хотел или нет, но не мог поверить этим прекрасным и лживым глазам. - А что до твоего перевода, - перескакивая на другую тему, продолжил жнец, - Напомни мне об этом через месяц или два. Сейчас я намерен провести в Отделе служебное расследование, которое, к моему сожалению, вряд ли закончиться скоро. До его окончания никто не будет переводиться из отдела, новые стажеры не будут приниматься так же.

Grell Sutkliff: Мелодрама затянулась, а старина Уилли все никак не желал включиться в игру, от того и не получилось у Алого хорошего сюжетного хода. Спирс был слишком прямолинейным, и по его тону, Грелль осознал, что дальнейшие потуги в отношении драмы, могут превратится в дешевый ярмарочный балаган. «И чего ты столь серьезен, Уилли?! Ведешь себя, словно девица, которую осаждает горе-поклонник?! Что за реакция? Эх…..» Не любил Сатклифф столь бесталанных статистов и поэтому, решил окончить сегодняшнюю беседу как можно быстрее. Единственное, что он смог разузнать так это то, что ему следует в ближайшие несколько месяцев быть предельно осторожным. Разумеется, мадам не прекратит вершить свою личную Вендетту, вот только Грелль должен будет найти способ покрывать свою дуэнью, до поры до времени. «Пока смерть не разлучит нас. Под луной, я заберу твою пленку, моя прекрасная леди. Твоя смерть – трагедия для меня. Я буду оплакивать тебя, подобно Ромео, а может и того больше. Возможно, ты и есть моя Персефона, возлюбленное и неразумное чадо, возлюбившее Аида. Ты слишком яркая для серого мира, а твоя любовь к мужу твоей сестры – достойна уважения. Ангелина….» Встреча с мадам, впервые за сотню лет, наполнила жизнь Алого смыслом. Ее яркость, выделяла женщину из вереницы смертных. А ее таланты, заслуживали восхищения. Падшие девицы заслуживали жестокого финала, по крайней мере, они умирали очищенными от грехов своей жизни. Смерть в страданиях наставляла их на путь истинный, их пленки ясно говорили об этом. Девицы искренне раскаивались о прошлом и умирали с мыслью о Боге и даровании прощения. Возможно некоторым душам, перед страшным судилищем будет дарована новая жизнь в месте более прохладном, нежели адские врата. Их эмоции перед смертью, казались ярким спектаклем, столь естественным, что жнецу оставалось лишь аплодировать, да украдкой проносить цветы на могилы погибших. То, что мадам предпочитала коллекционировать некоторые органы своих жертв, добавляло ей очарования. Алый, даже помог ей разместить коллекцию в довольно тихом месте, но на этом его посильная помощь не заканчивалась. Кадр за кадром, Сатклифф просматривал пленки и стирал образ мадам, оставляя на ее месте лишь безмолвную тень. Спустя череды убийств, он посоветовал Леди облачиться в фрак и загримироваться, так и родилась легенда о «престарелом джентльмене». В ночи охоты, он отвлекал возможных прохожих, а она приносила упокоение заблудшим душам. Водить за нос - Скотланд-Ярд, выскочку-графа и журналистов - казалось изысканной забавой. Но делом заинтересовались, и следовало вовремя остановить игру…. - Вот как…. Безэмоционально проговорил Грелль в упор, разглядывая лицо своего бывшего сокурсника. - А я и не замечал, насколько ты жесток. Он не собирался таиться от Спирса, пусть думает, что пожелает, главное, что ему удалось выяснить, что слухи о проверке, реальны. И шеф, решил начать с него. «Вот только почему он решил начать с меня. Мой район далеко от Уайтчапелла, стало быть я чист. Пока ему нечего мне предъявить. А Джонс, был слишком пьян, чтобы помнить о том, что я решил оказать ему услугу. Пленки на месте, пусть и с опозданием, а мой славный Ронни, уже спешит за цветами для нашей спасительницы. Партия сыграна в ничью, Уильям.» - Что же…. Горькая улыбка появилась на тонких устал Грелля, он не собирался прерывать пьесу, даже если его партнер решил схалтурить. - Так тому и быть. Но как расследование закончится, позволь мне покинуть тебя. Иначе…. В зеленых очах Алого появился блеск, свидетельствующий о его решимости сломить «бастион воздвигнутый шефом». - Я не оставлю тебя. И однажды, мы будем вместе и посмеемся над нашим сегодняшним разговором. Столь дерзким выпадом мужчина хотел несколько смутить бывшего сокурсника и пошатнуть его душевное равновесие, впрочем, последняя затея могла и провалиться, но Сатклифф не особенно сожалел о некотором изменении своих планов. «Что же, так мы ни к чему не придем. Давай же, Уилли, расскажи мне о том, что твориться в твоей умной головке? Или хотя бы намекни, я с юности любил разгадывать шарады. Я уже знаю, что тебе удалось каким-то образом пронюхать о некотором несовпадении дат, но что же еще тебе известно, и кто, твой славный осведомитель. Уж, не Легендарный, ли? Его приход как то связан с нашим разговором, дай мне подсказку, не томи….» - Полагаю, разговор окончен? Или же у Вас есть еще какие-нибудь замечания по отношению к моему отчету, шеф. Или же предложения? Сатклифф сделал вид, что совладал со своими чувствами и после некоторого молчания продолжил. На сей раз, его тон был прохладен и подчеркнуто вежлив. Он намеревался выиграть партию, или хотя бы свести все к «пату». Он уже знал, что косвенные обвинения легко оспорить и главное не попасться снова, ведь шеф уперт и обязательно захочет поймать нарушителя с поличным.



полная версия страницы